[Яой] Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея/ The Scum Villain’s [Self-Saving] System - Мосян Тунсю

Что же до результатов его искренних стараний… о них уже упоминалось. Самым значительным достижением было то, что главный герой безостановочно таранил учителя своим телом в течение полумесяца.

– Попробуй еще раз, – невозмутимо бросил Шэнь Цинцю. – Если и на этот раз оплошаешь, десятью кругами не отделаешься.

Ло Бинхэ подчинился. На сей раз он и впрямь не стал врезаться в учителя – вместо этого он, поскользнувшись, обхватил заклинателя за пояс, чтобы удержаться на ногах.

Шэнь Цинцю в отчаянии закатил глаза.

Ло Бинхэ поспешил покаяться:

– Учитель, этот ученик воистину ни на что не годен! Видимо, после десяти кругов ноги его уже не держат…

На это Шэнь Цинцю лишь молча вздохнул.

Ло Бинхэ с готовностью признал:

– Этот ученик знает: двадцать кругов.

Однако его наставник устало покачал головой:

– Что ты несешь? Ступай в свою комнату и отдохни как следует. – Шэнь Цинцю никогда не питал пристрастия к издевательству над детьми – просто на сей раз его терпение и впрямь иссякло.

Чего стоят все его умения, если он не в состоянии научить своего воспитанника даже такой малости? Воистину, ему следовало бы выбросить все свои книги на помойку!

Не подозревая, что его попросту отсылают с глаз долой, Ло Бинхэ преисполнился признательности:

– Благодарю вас, учитель! Этот ученик обязательно пробежит положенные двадцать кругов завтра. Что желаете отведать сегодня?

Скрывающийся в тени Шэнь Цинцю поневоле потер лоб.

Этот Ло Бинхэ… такой невыносимо глупенький, милый и наивный.

Готов сносить непосильный труд, издевательства, побои, несправедливые попреки; ни слова не вымолвит против того, кто присваивает себе его заслуги, взамен награждая лишь пинками да затрещинами, заставляя после и без того тяжелого дня трудиться на кухне… кхе-кхе, ну ладно, хотя бы в бóльшей части из этого сам Шэнь Цинцю не замешан.

Проследив, как эта воображаемая парочка – учитель и ученик – удалились по направлению к Бамбуковой хижине, продолжая болтать, Шэнь Цинцю покинул свое укрытие, не переставая задаваться одним вопросом.

Поскольку это Царство снов Ло Бинхэ создал персонально для себя, логично было предположить, что он поместил туда те воспоминания, которые он ценит превыше всех прочих. Но тогда, позвольте спросить, где же Нин Инъин? Разве она не должна главенствовать в воспоминаниях о пике Цинцзин?

Сновидения – самое правдивое отражение таящихся в сердце истинных чувств, здесь нет места притворству и самообману. В голове Шэнь Цинцю тотчас зародилась догадка, прежде никогда не приходившая ему на ум.

Пожалуй, сама мысль об этом была чересчур тщеславной, но… если просто предположить… быть может… хотя бы отчасти… существовавшая между учеником и учителем взаимная привязанность занимала в сердце Ло Бинхэ несколько больше места, чем когда-либо представлялось Шэнь Цинцю?

По крайней мере, похоже, он таки подарил Ло Бинхэ какие-то не лишенные приятности моменты, о которых его бывший ученик, по крайней мере, мог вспоминать без отвращения.

И все же… быть может, причина крылась в том, что Ло Бинхэ не лишен мазохистской жилки? Не то чтобы Шэнь Цинцю стремился опорочить главного героя, но… Воспоминания о том, как тебя заставили в наказание пробежать десять кругов, ни под каким углом нельзя счесть прекрасными, не так ли?

Внезапно по шее Шэнь Цинцю поползли мурашки, будто по позвоночнику поднимался чей-то одновременно леденящий и обжигающий взгляд.

Он машинально обернулся. О стебель бамбука опирался облаченный в черное Ло Бинхэ со скрещенными на груди руками, уставив неподвижный взгляд на Шэнь Цинцю.

Некоторое время они безмолвно таращились друг на друга.

…собственной персоной?

Так и есть, собственной персоной!

Первой реакцией Шэнь Цинцю было развернуться на каблуках и дать деру, однако усилием воли он остался на месте, придав лицу как можно более естественное выражение.

И дело было даже не в том, что от испуга у него подкосились колени – сказать по правде, внутренне он давно был готов к подобной встрече – просто он сознавал, что бегство тут не поможет: в этой реальности безраздельно царил Ло Бинхэ, так что, какую бы скорость ни развил Шэнь Цинцю, это его не спасет.

«Леденящий, и в то же время обжигающий взгляд» также был не простой метафорой: в глазах Ло Бинхэ воистину соседствовали лед и пламень – угрюмое безразличие и опаляющая ярость.

Собравшись с духом, Шэнь Цинцю твердо встретил взгляд, в котором мешались, казалось бы, несовместимые чувства.

В конце концов Ло Бинхэ не выдержал первым.

– Как хорошо… что я еще способен видеть сны, – с легким вздохом пробормотал он.

При этих словах Шэнь Цинцю понял, что его отчаянный блеф удался: ему и впрямь удалось сойти за учителя из сна.

Его самообладание на сей раз окупилось с лихвой: погрузившийся в приятные воспоминания Ло Бинхэ купился на его игру, решив, что имеет дело с порождением собственного разума.

При виде того, как его бывший ученик с отсутствующим видом стоит, опираясь на стебель бамбука, Шэнь Цинцю припомнил равнодушное выражение лица сидящего на почетном месте главы дворца Ло Бинхэ – такого одинокого и безучастного ко всему. При сравнении нынешнего главного героя с полным царственного величия повелителем из оригинального романа Шэнь Цинцю невольно взгрустнулось.

У Ло Бинхэ ведь не было ни единой жены, чтобы исцелить его ранения и позаботиться о его благополучии . Как мог его учитель не пожалеть своего бывшего ученика? Подумать только, до чего докатился главный герой гаремного романа – сердце какого мужчины не обольется слезами при виде подобного падения?

– Быть может, учитель соизволит одарить меня хоть словом? – задумчиво произнес Ло Бинхэ, прервав молчание.

Поскольку Шэнь Цинцю уже успел проникнуться состраданием к нему, он охотно отозвался:

– Хорошо. О чем бы ты хотел поговорить?

Он не предвидел, что вместо того, чтобы ответить, Ло Бинхэ замрет от изумления. Тотчас выпрямившись, он отлепился от бамбука с выражением опасливого недоверия на лице.

«Упс, я что, не угадал с реакцией?» – мелькнуло в голове Шэнь Цинцю.

Но, начав представление, он должен был играть до конца – да и едва ли мог покинуть эту сцену без риска для жизни. Одно дело – малость промахнуться, и совсем другое – запороть все, запаниковав. Так что в итоге Шэнь Цинцю добавил с легкой улыбкой:

– Разве ты не предложил этому учителю заговорить с тобой?

При этом он постарался максимально правдоподобно сымитировать тот самый тон, которым всегда говорил с Ло Бинхэ в блаженном прошлом. Уголок рта Ло Бинхэ конвульсивно дернулся, и он медленно